Мой город
Воробьиную стайку привычно шугнула:
Стала тесной бетонная ширь площадей.
Словно рыба, попавшая в сеть твоих улиц,
Я бреду, задевая плечами людей.
На рекламных щитах напомажены лица:
Приглашают насильно в гламурную жизнь.
Вдоль, плывет, извиваясь, авто вереница,
Дав гудки, распугав пешеходов-разинь.
Свет неоновых ламп, фонарей затмевает
Голым задом сверкающий блеск нищеты.
Прокачусь до «конечной» в набитом трамвае.
Город мой, хорошо, что с тобой мы «на ты»!
(Лариса Луканева)
Потеряный город
этот город скоро станет мне чужой
со слезой родной в ладони застывая,
припорошена земля святой росой,
и одеты тополя в пыли трамваев.
этот город был всегда роднёй моей,
с ним вставала я, и ночью засыпала,
у часов остановился бой,
а ворона лужи поглотала.
под лежалым пледом прячу ночь,
по чужой земле уставши находившись,
звёзды дышат и бояться не уснуть
сном для нас людей таким привычным.
от памяти осталась тишина,
седовласая стеснительная прядка
вот загадка - на ухоженной земле
зреет шерстяной полыни лапка.
горло сыростью забили холода
у шалфея выпрошу подмоги,
без меня мой город у дороги
промочил под ливнем свои ноги.
без него я просто сирота,
от его души - холмы, оградки,
и записывать я стала номера,
где лежит моя родня по грядкам.
зреет спелая родная там трава,
город стал чужой и неизвестный -
каменная строгость площадей,
высыхают слёзы у детей.
это тоже станет мне чужое,
детство голосистое босое,
под сандалями помятый первоцвет,
маленький от солнца свет.
горстка пепельной пыли на волосах
водопадом из солёных капель,
покрещусь я в ночь или в закат,
город мою душу в ветре спрятал.
на часах другой начался счёт
где-то там за левым поворотом,
перекрёсток кто-то перейдёт,
но а я стою в дали далёкой.
постучу я каблучком во сне
по ступеням неизвестным,
у берёзовых стволов я слёз налью
сном берёзы напою,
криком обварю я полночь,
чашки полно я налью -
жизни полной переполнясь,
город мой, тебя я помню и тебе
во сне приснюсь...
(Юлия Плеханова)
Сделать шаг - и оступиться,
Ослепиться крутизной.
Церкви каменная птица
Рвется в небо надо мной.
Словно девка с юной плотью,
Окаянна и бела,
Тянет в праздничном полете
К небу груди-купола!
А под ней - сумбур брусчатки,
В складках вымоин и ям,
Старокиевские хатки
По подольским берегам.
Вот он - водопад дороги
Первозданной крутизны!
Здесь языческие боги
Были веком сметены.
Здесь Владимира десница,
Государственно-мудра,
Направляла колесницу
Хваткой шкипера Петра.
Эта улочка кривая
В загустевшей тишине -
Сколько тайн она скрывает
В двадцати веках, на дне!
Сколько горечи былинной
Довелось тебе хлебнуть!
От погибшей Десятинной
К Пирогощей - долгий путь!
Я стою в ее верховье,
Этой улочки кривой,
Пьян от неба, от любови,
От истории живой...
(Анатолий Лемыш)
В Париже
Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.
Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.
Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейдтский
И Сара — все придут во сне!
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
(Цветаева М. И.)
Город
Это город усопших вождей,
Их теорий, не очень удачных.
Это город внезапных дождей,
Бледных лиц, неприветливо-мрачных.
Город храмов, где богу хвала
Доносилась до дальних окраин,
Потерявших свои купола,
Возрождаемых ныне развалин.
Это город больших площадей,
Переулков, в тупик уходящих,
Город брошенных, старых людей,
Душу древнего Града хранящих.
Город многих, кому не дано
Слышать шепот былых бастионов,
Ведь они потерялись давно
В муравейниках новых районов.
Город тех, кто не так уж давно
Делал все, чтобы тут поселиться.
Как захватчикам им все равно,
Что на улицах Града творится.
Это город, в котором боюсь
Я надолго сейчас задержаться,
Это город, в который вернусь,
Перед тем как мне с жизнью расстаться.
Это город, в котором пять лет
Было мне суждено проучиться.
И духовнее города нет,
Чем бездушная наша столица!
(Седое Эхо)
Утро в Москве
Упоительно встать в ранний час,
Легкий след на песке увидать.
Упоительно вспомнить тебя,
Что со мною ты, прелесть моя.
Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утро - как прелесть твоя.
(Блок А. А.)
День города
День рожденья город мой,
Встретит осеннею порой,
Дружно празднует тогда,
Он опрятен, чист всегда.
Величаво он стоит,
Волгой матушкой омыт,
Перекинулись мосты,
Над просторами Оки,
Пусть осенняя пора,
Золотом подернута листва,
Хмуро небо над тобой,
Дождик капает слепой.
Люд спешит на площадь весь,
Минин и Пожарский здесь,
Радостны у всех глаза,
Детский смех, их голоса.
А на небе звук иной,
Самолетов ровный строй,
Машут крыльями всем нам,
Дымом пишут небесам.
Вот оркестров прошел строй,
И девичий взвод крутой,
Как красиво все идут,
Словно счастье нам несут.
Всюду песни, танцы, смех,
Радоваться всем не грех,
А артисты тут и там,
Дарят песни всем ушам.
Ну а вечером друзья,
Ждем салют под небеса,
Пусть запомнит весь народ,
День рожденья на весь год.
(Геннадий Южаков)
Венеция
Золотая голубятня у воды,
Ласковой и млеюще зеленой;
Заметает ветерок соленый
Черных лодок узкие следы.
Сколько нежных, странных лиц в толпе.
В каждой лавке яркие игрушки:
С книгой лев на вышитой подушке,
С книгой лев на мраморном столбе.
Как на древнем, выцветшем холсте,
Стынет небо тускло-голубое,
Но не тесно в этой тесноте
И не душно в сырости и зное.
(Ахматова А. А.)
