Фотина Каленикова
Ты - светло-синий хрусталь,
досчитать перед сном до ста, прочитать хотя бы на треть. Не в рост и не в стать, ни дать и ни взять - плакать и не глядеть, что с собой сотворила ведь. Солнце волосы превратило в медь, делай как говорит мать, долго ты можешь так рифмовать? И становятся вязкими и густыми строки, наливаясь пустыми чувствами,

что за вздор это вы несете,
учитель строгий,
какую чушь!..

Приют грехов человеческих, знойные восемь вечера, решила тягаться с вечностью - на тебе, милая, получай: печаль в тебе сеется - малый кустик корень пустит, прорастет до неба, защекочет нёбо, искоренить тебе её бы. Страхи хранить в копилке; голодно, страстно, пылко на своем языке говорить с людьми.

В зеленое стёклышко от бутылки
отразить весь мир.

Тебе говорят - лох, к нашим речам глох, в собственных же - глуп, но ни под какой из луп не могут тебя рассмотреть. Хотят посадить в клеть, склепать из тебя леди, сказать как надо, а ты взглядом волчьим буравишь полчища судей своих и катов, а затем убегаешь смотреть закаты, чтобы потом, будто заново оживая, проснуться на ранней заре.

Прячешься в томных маях
от сентябрей.

Искрою тлеть в груди, меня за собой веди, взять и не отпустить - гладить да целовать, тихо шептать слова. Что бы тебе отдать - разом все подарить - если и так все есть: звезды и их созвездия, острую в сердце резь, буков витую вязь - только не поскупясь! - ношу, что я волоку, бархатной ночи лоскут, страсти мои и пороки, пройденные дороги, собственное ребро, прожитые года? - Все отдам, ведь таких мне не найти впредь.

Солнце мое, научи
так же как ты гореть...